Жизнь разделилась на до и после Парижа
Знаете, я до поездки в Париж думала так: «Надоело всё, устрою себе собственный Париж, нарисую цветочки, повешу по стенам, по городу буду ходить мелкими перебежками, смотреть только на красивое». А потом я съездила.
Раньше я включала Sous Le Ciel De Paris и немножко грустила. Сейчас я рыдаю на первых нотах.
Многие знания — многие печали.
Мой мир стал больше не просто на один город. Многие объекты Парижа стали близки как родные. Не в том смысле родные, чтобы я переживала за них, нет. Стало понятно то, что раньше было далеко – как мираж, как легенда, как кенгуру в Австралии, которые, считается, есть, но я ведь не проверяла.
С каждой далекой поездкой что-то ломается в голове, какие-то ветхие перегородки.
Недавно говорили с мужем об эмиграции. Мне кажется, что страна — это просто место, территория, земля. Да, здесь все знакомо и многое любимо, история и культура. Но все же не человек для места, а место должно служить человеку. (Сейчас я не говорю про нужность для близких, потому что в этом случае человек оставляет человека, или про необходимость переезда по здоровью, я про личные отношения со страной).
Вот что с впечатлительными людьми делает обычное перемещение в пространстве.
Впрочем, вёе пустое, мы никуда не переедем: дети учатся/поступают, родители пожилые — не оставишь, да и Саша не хочет в принципе.
На фото Сад Тюильри Клода Моне, 1876 год.
И вечный Ив Монтан для любителей!
